Говорю же... зарисовочки, кусочки

Судя по "свежей" земле - весна. Так с какой стати в это время года будет всё МЕРТВО И НЕПОДВИЖНО, да в придачу и ВО ВЛАСТИ МЁРТВОЙ ТИШИНЫ?
Это чё - загробный мир? Где скоро и последний ВОРОН сдохнет, обожравшись отравленных червяков?

Ну, о грамматических ошибках я уже молчу...

Сань, не в обиду. Определись со временем, В КОТОРОМ ПИШЕШЬ. Раскопай первоисточники - как одевались - манеры - мода, нормы поведения - законы (писаные и не писанные), архитектуру, садоводство! (ДА-ДА), манеры разговора. Даже - количество и ранг прислуги!
Двор - какой? Хозяйство- лошади, ещё какая живность!
Ну и прочее, прочее, прочее!
Но именно - первоисточники. Почитать писателей ТОГО времени. (ТОЛЬКО НЕ Акунина, например) Ничего зазорного - сюжет твой. А вот казусов и ляпов можно избежать!
Работай!

Хотя писать уже никакого желания нет

Осень. По узкой, жёлто-красной от листвы дорожке, шла девушка лет двадцати. Одетая в голубое платье, заказанное недавно из Парижа. На голове красовалась аккуратная шляпка с раздувающимися на ветру двумя ленточками, явно искусно подобранную под её беленькое, молоденькое личико и предавая таинственность. Лицо её превосходное. Глаза, - те самые глаза, за которые уже называют «моя королева». Тоненькие, узенькие брови, как стрелы впивались во взгляд смотрящего. Весь портрет лица дорисовывали губы; полные, всегда блестящие и никогда не замирающие, они предавали лицу большую соблазнительность. Маленький, слегка вздёрнутый носик, аккуратно прилагался к портрету. Её фигуре могла позавидовать любая балерина, все члены её тела были плавными и гибкими.
Этой очаровательной девушкой была Татьяна, дочь здешнего графа Владимира Рубанова. Человека уже в возрасте, живший по новым законам общества и вводивший разные новшества в своё хозяйство. Прихрамывал на левую ногу от того, что ещё в детстве он свалился с лошади, понёсшей его через кустарник и сломал бедренную кость. Голова его уже посидела, на лице появлялось всё больше морщин, но в нём по прежнему сохранилась сила, сила духа и плоти, которая присуща только сильным мира сего людям.
Татьяна медленно, но грациозно шла к дому. Большой двух этажный дом стоял на пригорке. С одной стороны по всей стене, из кирпича, плёлся дикий виноград. С другой, дом был украшен резьбой в виде мозаики. Во дворе располагался, только что посаженный сад. Всё кругом было мёртвым и неподвижным. И лишь чёрный ворон, гордо переваливаясь с ноги на ногу, с жадностью хватал червяков из свежей земли. В метрах ста от сада, за железной оградой, располагался пруд, так же находившийся под властью «мёртвой тишины». По берегам которого рос камыш в вперемешку с рогозом.
В доме Рубановых, только начиналось движение, когда Татьяна вернулась с прогулки. Граф Владимир, спустился вниз в своём любимом чёрном бархатном халате, привезенным ему в подарок из Китая, каким то знакомым послом. В гостиной проходили приготовления к чаю. Просковья Васильевна, жена графа, отдавала приказания на счёт стола. Служанка Настенька, милая девушка девятнадцати лет, накрывала на стол. Спустя полчаса все сидели за чаем. В отличие от других домов, в доме Рубановых, прислуга завтракала здесь же за соседним столом и тем же что и господа. Татьяна хотела что-то спросить, про нового соседа, но не решалась. Преодолев себя, она начала:
- Папенька… ты собирался познакомиться с новым соседом, князем Александром Мягковым. Так кажется его зовут.
- Да милая, только он сам сюда приедет. Собственной персоной!
После этих слов, граф расплылся в обворожительной улыбке, той улыбке, которой улыбаются маленькие дети, увидев свою мать после небольшой разлуки.
- Может мы и тебя поженим- засмеялся граф.
- Не болтай глупостей старый! – заступилась за дочь графиня.
- Ну полноте вам, ругаться то! Наконец хоть кто-нибудь будет в гости ходить, кроме ваших знакомых «стариков», которые и ходят то по привычке.